Искандар Хайон умер при Дрол Хейр Брат Калистарий умер под завалами в улье Гадес во время второй войны за Армагеддон. То, что выбралось из-под завалов, начало называть себя именем Мефистон — Властелин Смерти. Роман Дариуса Хинкса «Мефистон. Кровь Сангвиния» рассказывает о событиях, прямо связанных с трансформацией старшего библиария Кровавых Ангелов.
Обновлённый Калистарий явно стал чем-то большим, чем обычный космодесантник. Став Мефистоном, он перестал испытывать Красную Жажду и Чёрную Ярость — он буквально стал выше этого. Изменилась и его аура: Властелина Смерти окутывает будто бы могильное спокойствие. Во время яростных схваток старший библиарий создаёт из материи варпа чёрные крылья и перемещается на них, словно пожинатель душ из древних мифологий.
Официальная позиция такова: преображение Мефистона — результат прикосновения Сангвиния. Дух примарха передал своему сыну толику своих сил, вывернул наизнанку Чёрную Ярость. Поэтому неминуемая смерть ждёт лишь врагов Сангвиния, а воплощением их конца является сам Мефистон. Для Кровавых Ангелов это вполне логичное объяснение — Сангвинор, как воплощение их примарха, почти что регулярно приходит к ним и сражается плечом к плечу.
В одной из первых сцен Мефистон сражается с змеями-ксеносами, которые кусают обычных солдат и превращают их в шестиметровых гигантов. А библиарий на своих чёрных крыльях летает вокруг них и рубит холодным оружием. Настоящее аниме в духе Attack on Titan.
Вот только телом Калистария овладел не дух Сангвиния, а НЁХ. Какой именно НЁХ — интрига для всякого читателя, а также и для самого Мефистона. Хинкс занял принципиальную позицию: Властелина Смерти можно показывать лишь со стороны, не погружаться в его психику — создать ореол максимальной загадочности. И первое время это работает — мы смотрим на Мефистона глазами Луция Антроса, лексикания ордена. Но чем дальше заходит повествование, тем сильнее герои убеждают себя (а вместе с этим и читателя) в сангвинарной природе дара старшего библиария. Даже сомнение Антроса на последних страницах романа будет перебито авторским пером.
Довольно очевидно, что проблема описания Мефистона прямо проистекает из того, что находится внутри героя. Сколько в нём осталось от брата Калистария, а сколько было привнесено чужеродным разумом. И вообще — а каков он, этот чужой разум? Перед писателем буквально стоит задача придумать кого-то очень человечного и одновременно нечеловеческого, но она усложняется пропорционально стремлению автора проникнуть в саму сущность героя.
С другой стороны, персонажа нужно оставить «пригодным» для последующего использования в бэке, а значит полностью выкладывать все карты на стол не нужно. Но это, например, не помешало Петеру Фехервари в повести «Огонь и Лёд» рассказать о Зорком Взгляде, практически не говоря о нём. Метод тот же самый, а итог отличается.
Атмосфера произведения — тягучая, обволакивающая. Обилие метафор и образов погружают в себя, притупляют логическое восприятие. История будто бы течёт как патока. В той же логике строится и вся работа с варпом — как с самым настоящим колдовством в духе классического фэнтезийного средневековья. Возникает ощущение, будто бы читаешь роман начала нулевых по типу «Кровавых Ангелов» Джеймса Сваллоу или «Демонического мира» Бэна Каунтера. Общую картину дополняет отсутствие психоречи через принятые в Black Library «+ … +».
Дариус Хинкс пока что создал для Black Library не слишком много романов по «сороковнику», а поэтому не стоит ожидать от него того, что он не способен сделать. До этого он писал произведения в готической/викторианской стилистике — и это чувствуется в описании декораций крепости Кровавых Ангелов и образах большинства второстепенных героев.
В центре истории находятся поиски Окаменелого Меча, находящегося на мире-святыне Дивинус Прим. Некогда этот мир посетил сам Император и выковал на его землях необычный клинок. После приведения мира к Согласию он удалился, оставив меч. Спустя 10 тысяч лет члены Адептус Министорум всё так же охраняют реликвию. Они ждут, что Император однажды проснётся… и ему будет необходимо вернуть сотворённый им артефакт.
Ничего не напоминает?
Роман Хинкса прямо отсылает читателя (в первую очередь британского) к артуриане и сложившимся в её рамках образам: мечу в камне, королю-под-горой, тяжёлому для Англии Империума часу. И эти образы настолько часто плотно вплетены в повествование, что работу Дариуса можно назвать самой «артуровской» среди всех прочих.
***
Роман «Мефистон. Кровь Сангвиния» будто бы пришёл из нулевых. Логика работы с варпом и нарочито готическая атмосфера отсылают к первым работам Сваллоу и мало похожи на то, как о Кровавых Ангелах пишет Гай Хейли. В остальном — интересный опыт с аллюзиями на артуриану.
Экземпляр на рецензирование предоставлен издательством «Фантастика Книжный Клуб» и магазином ffan.ru.