Примарх знал, что его ярлы презирают самоотверженность врагов. <…> Генетические изменения одарили его легионеров как сверхчеловеческой силой, так и глубинной ненавистью к противникам Великого крестового похода <…> космодесантники были столь превосходными орудиями убийства, однако страдали от некоторой узости мышления. Отсюда возникла нужда в примархах — существах настолько же творческих и чутких, как лучшие из представителей человечества.
Крис Райт «Леман Русс. Волчий Король»
Если вы, как и я, по большей части следите за «Ересью», читая номерные книги, то скорее всего у вас могло сложится ощущение, что Гвардия Ворона не принимала участие в этой растянувшейся на годы гражданской войне. Большая часть легиона была вырезана на Истваане V (более 70 тысяч космодесантников), но горстка бойцов во главе с примархом оказалась спасена чуть ли не по случайному стечению обстоятельств. Коракс был внутренне раздавлен, отправился на Терру, чтобы узнать, как можно восстановить численность Гвардии. Но из-за активности Альфа-легиона большая часть рекрутов начала мутировать, однако, скрепя сердце, примарх всё же решил использовать их в войне.
Первая и ключевая особенность этой антологии состоит в том, что она создавалась в условиях, когда про Коракса можно было написать роман-сиквел «Потерянного Освобождения», но в сетке Black Library для него просто не нашлось места. Поэтому Гэв Торп и Лори Голдинг решили, что история о том, что предшествовало возвращению на Терру, будет рассказана в трёх повестях и нескольких сопутствующих рассказах. Из-за этого каждая из повестей цикла может рассматриваться и как самостоятельное произведение, и как один из актов недо-романа. Это странный, но при этом интересный прецедент («Гарро» будет уже следующим экспериментом), который позволяет «Кораксу» быть одновременно и лучше многих из романов, и заметно уступать им в мелких деталях.
Если вы хорошо знакомы с работами Торпа, то понимаете, что ему нравится создавать миры и рассказывать о социальном взаимодействии в их рамках больше, чем описывать ведение войн. И формат повестей позволяет Гэву развернуться куда больше, чем формат романа: можно создать целых три интересных мира, придумать ситуацию-катализатор и вывалить горстку персонажей туда, сдобрив повествование толикой экшена, тем более что все основные действующие лица уже были показаны в «Потерянном Освобождении». В первом случае Гвардия Ворона, не выдавая себя, захватывала мир-кузницу, состоящую из летающих кузниц-полисов. Во втором — космодесантники организовывали восстание на планете-тюрьме, на территории которой Дети Императора проводили эксперименты над космодесантниками и держали в страхе миллионы людей. В третьей повести Коракс оказался в ситуации, когда нужно было или спасать Русса от войск предателей на Яранте, или лететь биться за Бета-Гармон, или вообще продолжать воевать в тенях и не вмешиваться в большие сражения. Каждая из повестей — проверка XIX легиона на прочность, помещение их в такие условия и создание Гэвом таких ситуаций, в которых космодесантники вынуждены меняться. Но главным персонажем здесь всё же остаётся Коракс.
Сборник не просто так носит имя примарха XIX-го — главную драматическую трансформацию претерпевает именно он, оказываясь в конечном итоге самым человечным из примархов. Торп не просто понимает своего персонажа, он его по-настоящему любит и искренне ему сочувствует, но при этом продолжает раз за разом сталкивать с жестокой реальностью. Коракс — предельно гуманистичный персонаж, который вынужден убивать, а потом и помнить каждого убитого им. Единственное, что заставляет его продолжать — уверенность, что совершаемые им разрушения несут благо. В «Кузнице душ» его убеждённость начинает слабеть: он окончательно убеждается, что все примархи — демоны в человеческом обличии. И дальше каждое из столкновений с предателями и бывшими друзьями, перешедшими на сторону врага, начинает разрушать его личность. Последний удар ему наносят в повести «Вергельд» Рапторы, мутанты, которых он принял в легион, посчитав, что средство оправдает цель, к которой он идёт. Его монолог, обращённый к Руссу, предвосхищает кульминацию повести, но при этом является кульминацией антологии, высшей эмоциональной точкой, которая на мой взгляд является одной из сильных в «Ереси» вообще. Не смотря на свою человеческую чувственность, Коракс обладает сверхчеловеческими интеллектуальными способностями, знает очень многое и потому столь эмоционально воспринимает предательство, путь человечества и свою природу. И во многом поэтому он и отправляется в финале на Терру: он просто отказывается нести своё бремя в одиночку и решать возникающие перед ним моральные дилеммы. Даже для него это оказывается слишком сложно.
Коракс вышел человечным, возможно даже слишком. Он впадает в депрессию, страдает и пытается найти точку опоры для сборки своей личности. Принять тот факт, что примархи могут быть такими — значит войти в конфликт с представлениями о том, что они — величайшие из воинов, самые способные из человеческого рода, превосходящие обычного человека во всём. Разве могут они быть такими?
Преимущество этой антологии перед романами состоит в том, что между описываемыми событиями проходят значительные промежутки времени. Между повестями можно вставить с десяток рассказов о партизанской войне Гвардии Ворона и это не повредит ни повестям, ни уже имеющимся рассказам. Но будучи вместе произведения взаимодополняют друг друга. Эволюция Коракса выглядит скачкообразной, обрывистой, но именно это и создаёт ощущение жизни, непрерывного развития героя, которое остаётся за рамками представленных произведений. Мы просто видим ряд событий, которые будучи выстроены в определённом порядке создают нарратив, невозможный в ином случае. Но они создают историю одного конкретного героя, который за 3 или 4 описываемых года претерпевает значительную трансформацию: от полного надежд освободителя до разочаровавшегося в себе монстра.
Экземпляр на рецензирование предоставлен издательством «Фантастика Книжный Клуб» и магазином ffan.ru.