В романе «Повелители Тишины» Крис Райт деконструирует «типичный агромир» и показывает «каким он должен быть на самом деле». Только допускает ошибки, когда пытается нарисовать «настоящий Вархаммер».
Райт спорит с пасторальным образом деревенской жизни. Представьте, что Дядюшка Бен или тетушка Мэй — в зависимости от предпочтений — обнимает буренку. На фоне среди пшеничного поля стоит одноэтажный дом, красный сарай и серо-красный трактор. Вот это пастораль с банок огурцов, которая есть в наших головах. Разумеется, что она есть и в головах жителей сороковника — мир же с нашего писался.
Далее следует цитата из книги. Основные выводы из этого отрывка я написал сразу после него.
Найан — аграрная планета. Такие миры построены по одному шаблону, выработанному в невообразимом прошлом и никогда не меняемому Администратумом. Все сельхозпланеты примерно одного размера, находятся в одной орбитальной зоне в своих системах и облучаются строго предписанным спектром солнечной радиации. Необходимо поддерживать четко определенный состав их почвы, и миры должны располагаться неподалеку от ключевых центров снабжения.
Империум нельзя назвать бережным хранителем подобных планет. После обнаружения мира-кандидата первые пятьдесят лет тратятся на терраформирование по древним марсианским процедурам. Местные флора и фауна начисто уничтожаются либо с помощью контролируемых вирусов, либо плановым сбросом зажигательных бомб. Атмосферный состав регулируется сначала посредством гигантских макропроцессоров, а потом с помощью контрольных точек наземного базирования, более известных под названием «командные узлы». Такое явление, как погода, исчезает — по крайней мере, в общем понимании термина. Дожди выпадают по расписанию, управляемые спутниками на низкой орбите и удерживаемые в рамках флотилиями дирижаблей. Опустевшие ландшафты делятся на громадные производственные зоны, патрулируемые краулерами и дронами-дезинсекторами. Туда же импортируются миллионы сервиторов базовой комплектации, с минимальным уровнем интеллектуальных функций, зато грудами мышц.
Вскоре после завершения этого процесса каждый аграрный мир становится точной копией остальных — плоской, открытой всем ветрам равниной, поросшей высокоурожайными злаками, которые колышутся вплоть до пустого горизонта. Можно идти и идти в течение нескольких дней, но так и не обнаружить ничего примечательного. Не то чтобы кто-то в здравом уме отважился на такую прогулку: сбросы промышленных удобрений столь интенсивны, что воздух становится оранжевым, и им невозможно дышать без респиратора. За один посевной сезон почвы полностью истощаются, так что им необходимо постоянное поступление нитратов и фосфатов, которые валятся на планету из грязных трюмов парящих в воздухе флайеров. Целая планета отдана под беспощадное производство одной агрокультуры, где сетка пересекающихся дренажных каналов кипит от химических стоков, а верхний слой почвы постепенно превращается во все более тонкую пыль.
Однако это не имеет значения. Можно эксплуатировать планету подобным образом несколько тысяч лет, прежде чем, наконец, экосистема не рухнет окончательно, поставив точку в истории и превратив все вокруг в очередной мертвый мир. Качество зерна постоянно ухудшается, но количество может поддерживаться почти бесконечно, если только линии снабжения постоянно работают и импорт остается на должном уровне.
В конце каждого сезона колоссальные сборочные комбайны проходят ремонт, выбираются из берлог и набрасываются на серые поля, изрыгая столбы пламени и сдирая гусеницами верхний слой почвы. Эти массивные создания с высокими металлическими бортами и сложной системой труб и клапанов — самые маленькие из них достигают сотен метров в длину — ползут по разоренной целине, всасывая все до последнего бледного зернышка и сразу ссыпая в асептические внутренние хранилища. Фуражные суда спускаются из верхних слоев атмосферы, пристыковываются к едущим дальше гигантам и извлекают из них сырье. Отсюда его перевозят в процессорные цистерны размером с город, где все зерно обрабатывается антибиотиками, сминается, прожигается, уплотняется, после чего проштамповывается и пакуется. Подготовленные к транспортировке контейнеры вывозятся на орбиту толстобрюхими посадочными модулями, откуда их уже подхватывают космические тяжелые транспортники, доставляющие обработанную продукцию в каждый из изголодавшихся миров-ульев и миров-кузниц на их долгом пути.
В разнообразных департаментах пропаганды в Администратуме есть пикантная традиция представлять агромиры чем-то вроде райских местечек, свободных от сутолоки и суеты стандартных урбанистических планет и наполненных пасторальным очарованием. В общественные жилблоки постоянно присылают вид-открытки, демонстрирующие прелести жизни на природе, с солнцем у тебя за спиной и румяным юношей или девушкой — в зависимости от предпочтений — под боком.
В действительности жизнь на агропланетах безжалостна, утомительна и монотонна, как и огромное большинство трудовых вахт в Империуме. Тут нет никаких деревьев, усыпанных сочными фруктами, — лишь километры и километры зловеще шелестящих стеблей зерновых. Никаких милых сердцу прогулок под теплым солнышком, только каторжная работа в костюмах радиационной защиты, под ударами пыльных ветров, вольно завывающих и буйствующих вокруг экватора. Но когда новички высаживаются на планету и обнаруживают все это, уже поздно. Пассажирские транспортники приходят на агромиры полностью загруженными, а уходят пустыми. Среди работников, связанных рабскими условиями контракта, ходит поговорка: приехал поработать на земле, значит, сам в нее ляжешь.
Найан точно такой же. Всю его поверхность занимают посевы семи одобренных разновидностей обогащенного питательными веществами зерна, находящиеся под наблюдением командной станции. Та расположена примерно посреди северного полушария планеты. Три миллиона сервиторов работают в полях, в то время как около двухсот тысяч людей — меньше, чем население единственного шпиля в среднестатистическом мире-улье, — контролируют парк полуавтоматических машин и сеть узлов управления погодой. В трех гарнизонах базируется несколько сотен военных, недоучек, не прошедших набор в Астра Милитарум. Здесь также есть башня астропатов, рудиментарная орбитальная защита, станция Космофлота и еще несколько пыльных офисов разнообразных подразделений Администратума, крайне редко навещаемых чиновниками. Нормы выработки у Найана непримечательные, все операции строго в пределах ожиданий командования субсектора. Сохранять такое положение тяжело, но лучше уж не высовываться, чем нарваться на визит иномирян-ревизоров из Скрутиас Сигна Квантитас, которые имеют при себе осколковые винтовки и ведут себя так, что Виндиб может показаться легкомысленной девчонкой.
Баттачария с горечью размышляет об этом, пока краулер Мачарда трясется и раскачивается на коротком открытом участке между командной станцией и центральным зданием военной базы Дантина. Обзорные экраны, как всегда, мутные из-за непрекращающегося ветра. Ио жарко, на воротнике и под мышками ее рабочего комбинезона выступают пятна пота. Тут практически ничего не было сделано для настоящей обороны. Их выживание целиком зависело от быстрой реакции кораблей Космофлота, постоянно патрулирующих пространство системы. Все, что когда-либо требовалось от Баттачарии, — это поддерживать астропатов в добром здравии, не запускать зачаточную систему местной планетарной защиты, чтобы при случае выиграть хоть немного времени, и следить за тем, чтобы станции связи всегда были укомплектованы персоналом. За два тысячелетия бесперебойного функционирования Найана самым кошмарным происшествием было нападение ксеносов около пятисот лет назад.
Райт даёт иные вводные:
— Терраформирование — контролируемая погода, ограниченный уровень солнечной радиации.
— 200 тысяч жителей на всю планету. Большая часть работает операторами ИИ: управляет в ручном режиме, пишет алгоритмы, чинит.
— Миллионы сервиторов и дронов, которые работают вместо людей.
— Тысячи гектаров, засеянные монокультурой.
— Плановый сброс удобрений на поля, чтобы планета могла на протяжении 2000 лет поставлять пшеницу.
Примерно так сейчас и выглядят агроконцерны: минимум людей, максимум «умной» техники.
Если вы смотрели «рашн киберфарм» или «Интерстеллар», то примерно понимаете уровень роботизации. Только вместо фермера-энтузиста и его семьи — отлаженная фабричная система управления процессами. В 8:00 пришли на смену, в 20:00 ушли со смены.
Проблемы начинаются там, где Крис начинает вворачивать «натуральный Вархаммер» в нарисованный им агромир.
Появляются следующие элементы, которые противоречат вводным:
— Людей привозят на агромир как скот: показывают пасторальные картинки, а потом в набитых трюмах везут потеть. Хотя на агромире нужны спецы по ИИ, а не тупые мускулы.
— Приходится работать в костюмах, защищающих от радиации и среди пыльных ветров. До этого говорилось об искусственном климате.
— Если от удобрений воздух становится оранжевым, то растения не смогут расти.
— Почвы истощаются за сезон, хотя хватает планеты на 2000 лет.
С почвами вообще получается интересная история: Райт предлагает сбрасывать удобрения чуть ли не непрерывно. Под удобрениями он понимает лишь минеральные добавки. Поэтому и начинаются пылевые ветра.
Реальная плодородная почва примерно на треть состоит из песка, на треть из глины, на треть из ила или гумуса. То есть в реалистичный агромир нужно откуда-то везти перегной. Но в мире Вархаммера пшеницу ростят прямо на золе.
В итоге: Райт описывает агромир с претензией на реалистичность, но перебарщивает с гротеском.
P.S.
В комментариях верно подметили, что система сельского хозяйства в книге очень упрощена. Не раскрыта тема многополья, смены культур, паров — времени отдыха земли от засева — для естественного возобновления плодородия.