Обзор романа Джоша Рейнольдса «Фабий Байл. Живодёр»
Когда Джош Рейнольдс начал писать романы про Фабия Байла, то взял на себя ношу вылепить из «функции по созданию космодесантников Хаоса» персонажа.
Джош два романа уверенно выписывал Фабия-атеиста. Он очень убедительно создал героя, которому не место в сороковнике — уж слишком хорошо такой персонаж понимал абсурдность мира технофэнтези. Байл смеялся над богами Хаоса, потешался над верой в них, иронизировал над желанием бывших товарищей продолжать войну с Империумом.
Джош Рейнольдс вполне мог взять на себя роль фронтмена восьмой редакции — как сделал это с Age of Sigmar — но в рамках сороковника удалился в дальний угол сеттинга и попытался создать что-то своё из материала вселенной: неолюдей.
Фабий Рейнольдса — это и есть Рейнольдс как автор. Рейнольдс берет плоть демонов, призрачную кость, генетический материал Фабия и начинает создавать неолюдей. Внутри трилогии Джош делает тот-самый-ребут сороковника, на который никогда бы не пошли боссы Games Workshop.
Только вот есть проблема.
В актуальном сороковнике Байл всё также продолжает создавать чудовищ для борьбы с Империумом. В сеттинге нет неолюдей, которых создавал Фабий. Вечная война как шла, так и продолжается. Просто теперь с обеих сторон у врагов есть (окей, только будет) Велизариево горнило.
В третьей книге Рейнольдсу приходится убить своего героя, ведь иначе в актуальном сороковнике будет некому делать прогеноиды для Абаддона и ренегатов поменьше. Фабий всегда был функцией, ею он и должен оставаться.
Джош выдумал себе Фабия Байла, которому штаны сороковника оказались слишком малы. Фабий Рейнольдса — фигура уровня, как минимум, Велизария Коула, как максимум — и вовсе Императора. А такие уж слишком сильно влияют на бэк.
В последнем романе уже целые миры оказались заселены неолюдьми. Экспансия могла бы продолжаться. А ведь время действия романа — 37-е тысячелетие, так что к М42 их влияние могло бы стать заметным для бэка. Стало слишком очевидно — Фабию и его творениям нет места в этой вселенной. Как и самому автору.
Мне видится, что уход Рейнольдса из Black Library — это единственное, что оставалось автору после «Живодёра». Атеисту и идеалисту Фабию нет места в сороковнике. Всем его творениям — неолюдям, пробирочникам — места тоже нет.
В романе герой отправляет всех своих созданий в специальную резервацию, где они будут изолированы от мира сороковника. Только так Рейнольдс мог оставить сороковник нетронутым — убрать выдуманные им игрушки в отдельный ящик и никогда его не открывать.
Фабий Рейнольдса умирает, чтобы стать тем, чем Фабий всегда был в сороковнике — создателем чудовищ. Чтобы сохранить статус-кво, Рейнольдсу приходится отказаться от всего, что он создал. Несмотря на весь потенциал его идей.
В своём твите Рейнольдс написал, что ненавидит Фабия. Меня два года мучил вопрос: «А какого именно Фабия ненавидит автор?» Что ж, после прочтения «Живодёра» я узнал ответ: «Того, который не сломает нарратив сороковника».
Экземпляр на рецензирование предоставлен издательством «Фантастика Книжный Клуб» и магазином ffan.ru.